Кристиан Фэй - Страница 44

День клонился к вечеру, улицы Золотой Долины постепенно тонули в теплой тени, а к железнодорожной станции неторопливо шагали два молодых человека. Они рассматривали витрины магазинов, каждый со своей стороны тротуара, широко зевали и следили за голубями, бродившими по мостовой. Когда ветер принес тоскливое эхо паровозного гудка, они, не сговариваясь, одновременно перешли на бег и вскоре скрылись в рыжем мареве заката.

Вкусный сок жизни

Отношения стали вас разочаровывать?

Чувствуете неуверенность в партнере?

Не отчаивайтесь. Меня, Кристиана Фэя, хватит на всех.

Семь лет он посвятил этой садистке. В документах она официально именовалась его супругой, госпожой Класпер Э., но на деле то была гигантская ошибка, испортившая Оливеру жизнь. Наглая и самодовольная, эта женщина не упускала момента, чтобы продемонстрировать всю свою нелюбовь: частенько забывала приготовить ужин, переписывалась с дюжиной мужчин из других городов, делая из этого такой плохо замаскированный секрет, словно заранее хотела быть раскрытой. Кричала и всячески унижала его в присутствии незнакомых и знакомых людей. Забирала все деньги, причем ее зарплату с работы, на которой она пропадала ежедневно, Оливер не видел несколько лет. В общем, госпожа Класпер была настоящей кровопийцей.

Вся эта жизнь на военном положении подтачивала Оливера, медленно и верно выводя его на линию нервного истощения.

Почему он не бросил Эбби давным-давно, забыв как страшный сон? Быть может, потому, что каждый раз она исправлялась и становилась шелковой до следующего унизительного происшествия. Или потому, что ему так хотелось цепляться за это подобие счастливой обеспеченной семьи, красивой обертке которой завидовали многие. Временами в нее начинал верить и сам Оливер, слишком легко и быстро прощавший обиды.

Но нервы истощались, донимавший его тик со временем усилился, а сны стали беспокойными и больше походили на краткие кошмары. Казалось, ничто не прервет эту череду уныния и неудач.

Каково же было удивление Оливера, когда в один прекрасный день его любезная супруга, такая жесткая и самоуверенная, выпрыгнула в закрытое окно. А в следующую секунду входная дверь слетела с петель и внутрь ворвались двое запыхавшихся молодых людей.

— Упустили! — выкрикнул один из них, невысокого роста юноша в старомодном костюме. Тонкие черты его лица были искажены гневом. — Вот же тварь!

Второй парень быстро прошествовал к окну, не обращая никакого внимания на замершего в ужасе Оливера, и свесился наружу.

— Ушла,— наконец изрек он и с усталым вздохом сел на усеянный стеклом подоконник.

— Кто вы? — растерянно спросил Оливер.

Лишь после этого гости обратили на него свои взгляды с выражением искреннего удивления на лицах, словно мужчина был мебелью, которая неожиданно заговорила.

— Кто вы и что делаете в моем доме? — уже более уверенно повторил он, вспомнив, что до сих пор сжимает кухонный нож. Высокий парень заскочил в его дом в огромных грязных сапогах, и Оливер строго уставился именно на него. Но, к его удивлению, парень приблизился и протянул широкую ладонь для рукопожатия.

— Лис, очень приятно. А это, — он указал на прогуливавшегося вдоль шкафов друга, — Кристиан Фэй.

— Самая лучшая крестная фея, которая могла вам достаться,— отозвался Кристиан Фэй и склонился в учтивом поклоне. — Простите за беспорядок и доставленные неудобства, господин Класпер, но это было необходимо. Существо, за которым мы охотимся, можно поймать, только застав врасплох.

— Существо? — повторил Оливер. В его мозгу забрезжила смутная догадка, но разум все еще стоял стеной и не впускал подобные глупости в поле сознания.

— Мы все объясним.

Под его колени услужливо ткнулся стул, и Оливер сел, все еще держа нож на виду. С кухни доносился запах гари и громкое шипение масла на сковороде — то были забытые на плите блинчики. Но рассказ парней оказался гораздо интереснее.

На этого мужчину нельзя было смотреть без жалости. С фигурой, обрюзгшей и потерявшей всяческую форму, и стянутым хвостиком сальных волос, он скрестил руки на старой, покрытой пятнами рубашке и устремил на незваных гостей ничего не выражавший взгляд водянисто-голубых глаз. Кристиан вспомнил фото в досье, на котором, беззастенчиво улыбаясь, позировал поджарый и широкоплечий красавец с ружьем наперевес. В сидевшем перед ним сейчас оригинале не осталось и намека на былую личность.

Лис тем временем продолжал разъяснительную лекцию, сидя среди раскиданных осколков.

— Такие существа питаются отрицательными эмоциями других людей.— Его тихий хрипловатый голос напомнил Кристиану пошлые песни, которые Лис распевал накануне вечером. Строка «и плесни мне рома, красотка в красных колготках» всю ночь преследовала Фэя, пока тот со злостью ерзал на гостиничных простынях.— Выбирают себе жертву и специально доводят до белого каления. Поэтому их называют пиявками...

— Гирудинео Мистикус, так их называют,— Кристиан в очередной раз не упустил возможность продемонстрировать собственные знания, стараясь задеть охотника за живое.

Но Лис лишь широко улыбнулся в ответ.

— Слишком гордое название для такой твари. Пиявка есть пиявка,— он принюхался и указал на дверь кухни, откуда уже валил черный дым. — Кажется, у вас что-то горит.

Выругавшись, Оливер скрылся за стеной, на которой ровными линиями тянулись полки, усеянные статуэтками, фарфоровыми сервизами и другими служившими для сбора пыли милыми безделушками. Дом этого человека находился в идеальном состоянии — выдержанный в классическом стиле, с большими окнами, белыми оштукатуренными стенами и коричневой черепичной крышей, на вершине которой красовался флюгер в виде петуха. Состояние же самого мистера Класпера оставляло желать лучшего. Пиявки разрушали людей медленно, и физически, и духовно, превращая их в неприглядно серую и безвольную массу, которой было легко и просто управлять.